26 ОКТЯБРЯ 2016 — 15 ЯНВАРЯ 2017 / БОЛЬШОЙ ВЫСТАВОЧНЫЙ ЗАЛ
Куратор выставки: Андрей Ерофеев
Тематическая выставка современного искусства посвящена ключевым элементам российского природного и городского ландшафта. Таким двум особенностям состояния территории, по которым все наши соотечественники сразу узнают родную землю.
Пустырь – это заброшенная городская территория, отпущенная на самотек, выпавшая из-под культурного и административного контроля. А пустошь - это аналогичное явление в дикой природе. Гиблое место, где некогда рос лес, а ныне на выгоревшей или заболоченной местности топорщатся заросли. Хаос этих мест близок к тотальности. В них наблюдается почти полное отсутствие знакомого порядка вещей. Цельных ценных объектов здесь нет, взгляд посетителя блуждает в пустоте бесформенно распавшегося пространства. Пустыри и пустоши имеются во всех так называемых «цивилизованных странах». Но там «пустырность» и «пустошность» - кратковременное состояние места, пауза между прошлым содержанием, которое исчезло, и будущим контентом, который в этом месте вот-вот возникнет. Они редки. Это штучные изъяны на пространстве веками ухоженной территории. Россия же относится к таким странам, где островки благоустройства точечно мерцают в безбрежном мире хаоса. Здесь пустыри и пустоши постоянны и даже имеют тенденцию к расширению. Де факто они являются базовой характеристикой российской территории. Большинство наших соотечественников тем не менее не склонны наделять пустыри и пустоши духовным, культурно-цивилизационным смыслом и признавать их права на легальный статус в качестве значимых элементов городской и природной среды.
Для одной части нашего общества пустыри и пустоши есть феномены хотя неизбежные, но низменные и даже постыдные, как «отхожие места», которые неприлично рассматривать и обсуждать. Другая часть общества, напротив, питает безумный интерес к апокалипсическим картинам тотальной разрухи, пускаясь в виртуальный (в компьютерных играх) или же реальный экстремальный туризм по глубинам мира забросов. Но они тоже не воспринимают пустырь контекстом своего существования. Напротив, вуареризм в экзотическое зазеркалье служит диггерам, сталкерам, убрексам и их многочисленным поклонникам в Интернете средством ментального дистанцирования от окружающего их захолустья.
Между тем, в русском изобразительном искусстве уже третий век подряд зреет и формируется традиция восприятия пустырей и пустошей идентификационным (или опознавательным) аллегорическим пейзажем «русского мира». Она рождена программой национального пейзажа Романтизма, поисками визуального эквивалента «гения места», в котором скрещиваются природные, социальные, духовные факторы, а также особенности повседневного быта народа. Вместе они моделируют специфический стандарт контекста, который как след или отпечаток неизменно воспроизводится данной нацией в каком бы географическом регионе она ни селилась. Идентификационный российский пейзаж-пустырь ведет свое начало от знаменитой мрачной «Оттепели» Федора Васильева. Этот тип ландшафта продолжен в лирических «мостиках» Поленова и Коровина, а в советское время он лег в основу пейзажной живописи художников-«нон-конформистов», составив естественную альтернативу райским видениям коммунизма. Пустоши и пустыри изображали крупнейшие мастера андерграунда - Эрик Булатов, Олег Васильев, Михаил Рогинский, Дмитрий Плавинский, Семен Фейбисович, а также концептуалисты Ильи Кабаков, Виталий Комар и Алекс Меламид, Александр Бродский. Чтобы подчеркнуть преемственность темы данная выставка открывается работами некоторых из этих мастеров старшего поколения. Но главное место в экспозиции отдано тем, кто представляет постсоветский период российского искусства. В основном это московские и питерские художники, к которым добавился талантливый тандем латышских авангардистов Катрина Нейбурга и Андрис Эглитис, создавших огромную инсталляцию на тему «гаражной жизни» для Венецианской Биеннале-2015. Владивосток на выставке представлен работами знаменитого музыканта и художника-мистификатора Павла Шугурова, чьи работы будут экспонироваться в металлических гаражах – главном атрибуте местных пустырей. В произведениях всех этих художников пустыри и пустоши сохраняют изначальный смысл аллегории русской жизни. Но их пейзажи более не закольцованы на символике социального и экзистенциального неблагополучия, отчуждения, покинутости, застоя и бессилия. В них пустыри и пустоши поданы скорее в привлекательном свете - в качестве оригинальной предметно-пространственной среды насыщенной причудливыми фрагментами «самостроя» и историческими руинами, населенной животными-изгоями, растениями-паразитами и необычными жителями из числа люмпенов и маргиналов. Этот бесшабашный люд не только предается здесь неге и плотским удовольствиям, но занят производственной деятельностью. Непризнанный мир дарует своим обитателям свободную, не санкционированную, бесконтрольную жизнь. Эти места проявляют особенную эстетику, основанную на таких формах и фактурах, которые в зонах порядка и дисциплины имеют негативную коннотацию – на пыли, грязном снеге, перемешанном с глиной, на месиве тягучей, жижеобразной пластики, в которой тонут хаотически перемешанные и перемолотые осколки былой жизни. Пустыри и пустоши – это окна, раскрытые как на историю, чьи материальные свидетельства в других местах власть санирует, так и на будущее, на призрачные утопии, которыми элиты регулярно соблазняют население. Художники не только исследуют морфологию пустыря и пустоши, но и представляют зрителю особенности перевернутой оптики «русского взгляда», которым обитатель таких мест воспринимает внешний мир.
Состав художников:
Кирилл Асс, Александр Бродский, Олег Васильев, Софья Гаврилова, группа «Синий суп», Илья Долгов, Аня Желудь, Алексей Каллима, Виталий Комар и Алекс Меламид, Елизавета Коновалова, Елена Коптяева, Валерий Кошляков, Иван Лунгин, Роман Мокров, Владимир Молочков, Катрина Нейбурга и Андрис Эглитис, Викентий Нилин, Никола Овчинников, Антон Ольшванг, Павел Пепперштейн, Дмитрий Плавинский, Анастасия Потемкина, Михаил Рогинский, Витас Стасюнас, Илья Трушевский, Семен Файбисович, Павел Шугуров.